Ирбитские "не святые святые".
Магдалина (Досманова)
Пелагея Степановна Досманова родилась в 1847 году в городе Ирбите в купеческой семье. Двенадцатилетней привезли ее родители в Екатеринбург и, желая иметь молитвенницу за свою большую семью, отдали в послушницы Ново-Тихвинского монастыря. В это время настоятельницей обители была Магдалина (Неустроева).
Первое послушание Пелагея проходила на свечном заводе, который снабжал своей продукцией всю епархию. Из родительского дома она пришла уже грамотной, поэтому игуменья поручала ей более серьезные задания. Пелагея обеспечивала необходимыми материалами монастырские мастерские, торговала свечами и другими изделиями монастырских умелиц на Ирбитской ярмарке. Вела хозяйственные дела епархиального женского училища. Все поручения выполняла так, что заслужила архипастырское благословение епископа Екатеринбургского викарианства Модеста (Стрельбитского).
В январе 1893 года, имея 33-летний опыт монастырской жизни, Пелагея была пострижена в монахини. Новопостриженную, как и настоятельницу, нарекли Магдалиной. Но в этом же году обитель постигло большое горе – скончалась всеми уважаемая игуменья Магдалина (Неустроева). Ее на два года заменила игуменья Агния (Бобылева). А в 1896 году по уставу обители настоятельницу выбирали общим собранием сестер, которые поддержали кандидатуру Магдалины (Досмановой).
При игуменье Магдалине (Досмановой) Екатеринбургский Ново-Тихвинский монастырь стал одним из самых крупнейших в России. В нем проживало более тысячи насельниц. Он имел большие землевладения, две заимки и несколько хуторов. В нем было 18 мастерских, детский приют, богодельня, странноприемный дом, школа. Все молодые насельницы обучались грамоте. К XIX веку обитель стала полностью самостоятельной и содержалась за счет рукоделия сестер: иконописи, шитья золотом и шелками, шитья ряс и риз для священников, вязания, пряжи холстов и ковров, выполнения позолотно-чеканной работы. При монастыре появились портновская и сапожная мастерские, кирпичное производство, прачечная, лечебница, конный двор.
Стараниями настоятельницы Магдалины и при поддержке Ново-Тихвинского монастыря были организованы три новые женские общины: Колчеданская Покровская, Каменная Преображенская, Красносельская Введенская, которые впоследствии тоже стали женскими монастырями. В них пребывали 150 монахинь и 737 послушниц. В училищах и приютах при этих общинах находились 374 ученика и воспитанника из малоимущих семей.
Руководители местного земства так отмечали положительную роль обители и в развитии сельского хозяйства: «Наше земство всегда с уважением относилось к деятельности монастыря, к его культурным начинаниям в сельском хозяйстве. Хутора и монастырские заимки, разбросанные по соседним селениям, на глазах наших несли в среду простого сельского народа культуру, знания всевозможных ремесел и усовершенствованных приемов земледелия. Своим примерным трудом старательные сестры обители учат простых сельских обывателей подражать им в трудолюбии».
Известен и такой факт, что за несколько лет до своей кончины обитель посетил святой праведный Иоанн Кронштадтский. Он отслужил здесь литургию, которая произвела огромное впечатление на игуменью и монастырь.
Самоотверженное служение игуменьи Магдалины церкви неоднократно отмечалось Императорским домом, Священным синодом и епархиальным начальством. Магдалина была возведена в сан схиигуменьи – высшую степень монашества. Она четырежды награждалась Золотым наперстным крестом и Серебряным крестом от Российского общества Красного Креста. Сестры почитали ее как старицу – опытную подвижницу, имеющую духовную мудрость и благодатную силу помогать молитвой и советом.
Как гром среди ясного неба прогремели революции. Советская власть закрыла монастырь, а его помещения передала военным. Новый епископ Григорий (Яцковский) освободил игуменью Магдалину, отдавшую шестьдесят лет своей жизни монастырю и двадцать два года руководившую им, от настоятельской должности.
Семидесятилетняя старица поселилась в небольшом домике на Четвертой Загородной улице Екатеринбурга. По вечерам в нем собирались бывшие монахини и городские девушки, имевшие тягу к духовной жизни. Здесь они обучались рукоделию и просто заходили к старице за наставлениями. Это не нравилось новой власти. Престарелую богомолицу арестовывали восемь раз и держали в тюрьме по два-три месяца. На допросах матушка Магдалина юродствовала и этим вводила в заблуждение чекистов. Помучаются они с ней и отпустят, решив, что у старушки «с головой непорядок». И все же аресты, допросы и пытки подорвали здоровье пожилой женщины. 6 июля 1934 года схиигуменья Магдалина, в окружении сестер, спокойно передала свою душу Господу. Похоронили ее на Ивановском кладбище Свердловска.
Монахини, навещавшие могилку матушки Магдалины и молящиеся за нее, стали ощущать, что забота старицы о них не прекратилась с ее уходом в иной мир. Еще при жизни было замечено, что ее пророчества всегда сбывались. А после праведной кончины схиигуменьи стали отмечаться случаи исцеления тех, кто с молитвой приходил к ее могиле за утешением. Вспоминают, как она часто любила повторять евангельскую заповедь: «По вере вашей да будет вам!». К примеру, у монахини Евгении сильно болели ноги, но она, пересилив боль, пришла поклониться праху матушки Магдалины, домой возвращалась уже без труда. Таких примеров множество!
И сегодня могила схиигуменьи Магдалины на Ивановском кладбище самая почитаемая. К ней часто приходят верующие, просят помощи в болях и скорбях. По вере своей и получают исцеление телесных недугов и разрешение житейских трудностей.
В 1994 году решением Священного синода Русской православной церкви в столице Урала вновь открыт Ново-Тихвинский женский монастырь. Нынешние сестры этой старейшей обители чтут память прежних настоятельниц Магдалин – Неустроевой и Досмановой. В кельях монахинь можно увидеть портреты игумений, жизненный путь которых является для них ярким примером православного подвижничества.
Магдалина (Неустроева)
Мария Матвеевна Неустроева родилась 1 апреля 1813 года в селе Стриганском Ирбитского уезда в крестьянской семье. По воле судьбы в монастырь она попала в 1817 году всего четырех лет от роду. Настоятельница монастыря Таисия (Костромина) заботилась о том, чтобы юные послушницы научились читать, писать, рукодельничать и получили навыки добродетельной жизни. Она сразу заметила трудолюбивую и исполнительную Марию. И несмотря на ее юный возраст назначила заведующей монастырскими мастерскими, а через шесть лет – библиотекой.
На 31-м году жизни Мария приняла постриг и стала монахиней Магдалиной. Общение с духовными ценностями не прошло для нее бесследно. В 1848 году она была переведена помощницей попечительницы епархиального училища, а еще позднее казначеем монастыря. В 1858 году скончалась преемница игуменьи Таисии – Александра и сестры обители единогласно избрали сорокапятилетнюю Магдалину (Неустроеву) настоятельницей.
В годы ее правления монастырь преобразился. В короткое время усилиями скромных тружениц созданы несколько красивейших храмов, выстроены корпуса для монашеских келий и различных мастерских и школа для девиц духовного звания. В 1865 году при монастыре был официально открыт приют для девочек. Насколько была внимательной к сиротам настоятельница, ясно из того, что они считали ее за родную мать. Вспоминается такой случай: один именитый гость спросил юную послушницу: «Что, матушка-игуменья родная тебе?». «Нет, не родная, а только мама», – ответила сирота.
Если в прежнее время монастырь в основном славился производством восковых свечей, то стараниями игуменьи Магдалины появились иконопись, вышивание шелком по коже, строчка по рисунку, узорчатое вязание, разрисовка по дереву и фарфору, резьба по дереву. На монастырском подворье развивалось и сельское хозяйство. Всем этим обитель сама обеспечивала большую часть своих материальных нужд.
Авторитет Ново-Тихвинского монастыря был настолько велик, что он был удостоен неоднократным посещением российского императора Александра I и членов его семьи. Побывал в нем и молодой Александр II вместе со своим воспитателем, знаменитым поэтом В. А. Жуковским.
Скончалась игуменья Магдалина в 1893 году на 80-м году жизни, отслужив в монастыре 75 лет, 35 из них — настоятельницей. Погребена Магдалина (Неустроева) перед алтарем Иоанно-Предтеченского придела Успенской монастырской церкви.
Многим девушкам она с точностью предсказала их будущую жизнь. Говорила, что монастырь откроют, но не скоро, давая понять, что почти никто из них до этого времени не доживет. Тем строже она готовила их для несения монашеского подвига в миру.
Верующие Екатеринбурга почитали мать Магдалину как старицу и шли к ней со своими проблемами. В самые тяжелые времена в городе, грохочущем стройками социализма, сохранялся очаг духовного тепла и веры. На Четвертой Загородной у матушки был домик, сюда приходили молиться и получать наставления бывшие сестры Ново-Тихвинского монастыря и молодые девушки, имеющие тягу к духовной жизни. Им приходилось работать в учреждениях, где их осмеивали за хождение в церковь, за ношение крестиков, уговаривали вступить в комсомол. Любовь и молитвы матушки помогали им сохранить верность христианскому образу жизни. В домике на Четвертой Загородной собирались по вечерам - шили, обучались рукоделиям (большой рукодельницей была когда-то и сама матушка). Вечером вычитывали правило, а в полночь вставали на акафист Тихвинской иконе Богородицы.
Матушка предсказала с точностью и время своей кончины. Тяжело заболев, она утешила плачущую послушницу обещанием прожить еще год. И ровно год после этого прожила.
Перед смертью смиренная игумения приняла схиму. Пережив несколько арестов и тюремных заключений, она мирно отошла ко Господу 16 (29) июля 1934 года. Перед самой кончиной она осенила своих чад Тихвинской иконой и сказала: "Передаю вас Матери Божией…"
Похоронили схиигумению Магдалину на Ивановском кладбище Екатеринбурга. На похороны пришло очень много народа. Гроб несли по городу на руках. На могиле поставили деревянный крест, а на табличке духовные дочери с благоговением и любовью написали: "Моли Бога о нас, дорогая матушка!"
Уральцы и ныне чтят память матушки Магдалины, последней настоятельницы Ново-Тихвинского женского монастыря перед его закрытием.
Ныне сестры возрожденной обители собирают материалы для канонизации подвижницы благочестия - ищут неизвестные свидетельства о жизни и подвигах последней настоятельницы монастыря схиигумении Магдалины.
Каждый год, в дни родительских суббот и день памяти матушки Магдалины на ее могиле на Ивановском кладбище Екатеринбурга совершается панихида. Сестры обители и всех желающие соборно молятся об упокоении души уральской подвижницы благочестия.
Николай Иванович Знамировский, архиепископ.
Значительный вклад в копилку истории нашего края положил Николай Иванович Знамировский. Он достоин быть вписанным в число особо уважаемых уроженцев уездного города Ирбита конца XIX - начала ХХ веков.
Сёстры-историки Ново-Тихвинского женского монастыря в Екатеринбурге, несущие послушание в церковно-историческом кабинете обители, работая в различных архивах Урала и за его пределами, встречаясь со свидетелями событий и теми, кто хранит воспоминания в семейных документах и родовой памяти, по крупицам собирают биографии священнослужителей, пострадавших в атеистические годы. Вот одна из прослеженных ими судеб – архиепископа Стефана, в миру Николая Знамировского.
Появился на свет Николай Иванович весной 1879 года в семье мирового судьи Ивана Францевича Знамировского, служившего Ирбитскому обществу гласным городской управы, и его супруги Марии Михайловны.
В основу своей жизни он поставил богословие. После учёбы в Перми в духовной семинарии, которую окончил по первому разряду, поступил в Казанскую духовную академию, переживавшую в ту пору период своего расцвета.
В 1904 году Николай Знамировский защитил кандидатскую диссертацию, темой которой было исследование учения Иоанна Кронштадского. Возвратившись в Пермь кандидатом богословия, стал работать преподавателем в духовной семинарии, а в 1908 году назначен здесь же на должность инспектора.
По воспоминаниям бывших его воспитанников, у Николая Знамировского был очень мягкий характер, он старался воздействовать на студентов лаской, кротким вразумлением, собственным примером, что часто давало гораздо более успешные результаты, чем жёсткие меры. По отзыву его сестры, «он проявлял к своим ученикам самое тёплое, сердечное отношение, жил одной жизнью с ними, отстаивал их интересы часто в ущерб своим личным». Студенты семинарии считали своего инспектора, в будущем – архиепископа Стефана, выдающимся проповедником.
Помимо изучения гомилетики, воспитанники Николая Ивановича Знамировского принимали участие во внебогослужебных собеседованиях для народа, устраивавшихся братством Святителя Стефана, Епископа Пермского, и святых его преемников - Герасима, Питирима и Ионы, в часовне Святителя Стефана в Перми, в которое они вступили вслед за своим наставником.
Среди сорока воспитанников семинарии был Александр Малиновский, будущий священномученик. Имя этого воспитанника и друга Николая Знамировского с особым трагизмом зазвучало в 2002 году, когда у Свято-Троицкого храма в Красноуфимске, так называемой Белой церкви, обнаружили мощи трёх зверски замученных священнослужителей. Самым молодым из них был Александр Малиновский…
А пока будущие страдальцы за веру читали жития и поучения святых отцов, учились говорить проповеди. Их наставник Николай Знамировский являлся прекрасным оратором и проповедником. «Нужно было видеть Николая Ивановича в момент произнесения проповеди, - писал бывший воспитанник семинарии В. Игнатьев. – Он весь становился каким-то подтянутым, стремительным, взгляд его был направлен вдаль, голос звучал властно, и весь вид был величественным».
В эти годы Николай Знамировский активно занимался благотворительностью. Он избран казначеем общества, помогавшего плохо обеспеченным семинаристам, возглавлял Пермский отдел братства, созданного для помощи жителям Камчатки, и член правления епархиального братства трезвости.
В период I мировой войны Николай Иванович совместно с ректором семинарии, будущим священномучеником, архимандритом Пименом (Белоликовым) принимает участие в организации помощи фронту. В 1914 году силами воспитанников часть семинарского корпуса переоборудована под лазарет для раненых и казармы для мобилизованных. На страницах «Пермских епархиальных ведомостей» публиковались письма воинов, вылечившихся в стенах Пермской семинарии и благодаривших Николая Ивановича и его помощников за их заботу, ласку и уход…
Авторитет инспектора Знамировского на Урале был столь высок, что когда в мае 1917 года в Екатеринбургской епархии проводились выборы епископа, за него была подана половина избирательных голосов. И это при том, что он был ещё мирянином.
Летом 1919 года, отступив с белой армией в Сибирь, Знамировский принял рукоположение в сан священника, а затем возведён в сан протоиерея, Это было своего рода вызовом обстоятельствам, доказательством приверженности делу православия. На Урал, уже советский, большевистский, он вернулся в 1923 году
Ещё весной 1922 года при активном содействии ГПУ в Русской Православной Церкви спровоцирован так называемый «обновленческий раскол» и часть духовенства и верующих отошла от Православной веры и Церкви. Церковная ситуация на Урале стала в то время достаточно сложной. Многие лучшие храмы отдавались обновленцам. Однако жизненная позиция отца Николая оставалась неизменной. В одном из секретных документов ОГПУ отмечалась многочисленность православных приходов в Шадринском округе и части Камышловского уезда: «Во главе этой мощной организации стоит протоиерей Николай Иванович Знамировский…» Чекисты, как значилось в этом документе, даже вынуждены были направить в Шадринск своего осведомителя протоиерея Н. – специально для противодействия отцу Николаю.
В июне 1923 года отец Николай арестован в первый раз. В архивно-следственном деле записано, что он пользовался в то время «громадным авторитетом, так что пермское духовенство не раз поднимало вопрос об избрании Знамировского пермским архиереем».
Большевики настолько опасались влияния отца Николая, что содержали его под стражей в одиночной камере. Затем Знамировского с группой арестованных отправили в Москву, где вскоре его освободили.
Преследование духовности в стране не остановили отца Николая сделать следующий шаг именно в этой сфере – 30 августа 1924 года, после пострижения в монашество с именем Стефан, он возведён Святейшим Патриархом Тихоном во епископа Шадринского, викария Свердловской епархии.
Много сил тратила советская власть, чтобы привлечь на свою сторону священнослужителей, расколоть церковь. Владыка Стефан оставался ревностным приверженцем старого православия. Он составлял обращения к пастве, в которых запрещал верующим вступать в молитвенное общение и какие-либо переговоры с раскольниками.
С января 1926 года епископ Стефан временно управлял Свердловской и Пермской епархиями. И в этот период, как и прежде, владыка много проповедовал, призывая «своих пасомых к стойкой вере в Бога и к борьбе с атеизмом, ставя в пример жизнь святых мучеников…».
18 сентября 1926 года епископ Стефан вновь арестован. Вину свою в контрреволюционной деятельности не признал. И 14 января 1927 года его приговорили к лишению на три года права проживания в городах Москве, Ленинграде, Одессе, а также на Урале. Владыка избрал для себя место жительства Казань. На какое-то время Николай Иванович ушёл от дел по состоянию здоровья, однако позднее назначен епископом Вятским. Прослужить удалось всего лишь год.
28 апреля 1930 года последовал третий арест владыки. На допросах он вновь держался мужественно и твёрдо, все обвинения категорически отвергал. На этот раз приговорили к заключению на три года и направили в Вишерский исправительно-трудовой лагерь.
Суровые порядки этого подразделения ГУЛАГа знакомы нам по книге Варлама Шаламова «Вишера». Вот лишь цитата из этого произведения, жанр которого автор определил как антироман: «Инвалиды, актированные по 458 статье, переполняли бараки. Цинготные раны, цинготные шрамы и рубцы, цинготные контрактуры. Чёрные шрамы, чёрная, тёмно-фиолетовая кожа».
Владыке Стефану удалось вырваться из вишерского ада. Это было его очередное испытание.
После освобождения из Вишеры служил управляющим Ульяновской епархии. Вскоре его перевели в Вологду. В 1934 году Знамировский возведён в сан архиепископа. Сохранились воспоминания его иподиакона, сослужившего ему в те годы в Вологде: «Владыка был высокого роста, сухощавый, смуглый, с горбатым большим носом, близорукий, ходил всегда в очках. Волосы на голове были тёмно-каштанового цвета, длинные и густые, борода полная с большой проседью… Усердное служение, большая религиозная настроенность владыки, произнесение проповедей почти за каждой литургией расположили к нему сердца прихожан… Архиепископ всё тщательно вычитывал, и часто увлажнялись его глаза от слёз умиления…
У певчего хора, тенора Комаровского, умерла жена. Во время всенощного бдения регент ввёл его в алтарь и подвёл к владыке. Архиерей стоял на положенном месте у своего кресла и молился. Увидев овдовевшего супруга, владыка Стефан нежно, по-отечески обнял его, посадил в своё кресло и стал ласково гладить его по голове. Всё это делалось без слов, с большой любовью».
Но недолго архиепископу Стефану удалось прослужить и в Вологде: в сентябре 1935 года, после совершённого им всенощного бдения в честь праздника Воздвижения Креста Господня, он был снова арестован. И после почти годичного заключения приговорён к ссылке на пять лет в Северный край. Ссылку отбывал в Сыктывкаре, в храме, который разрешили посещать, лишь читал и пел на клиросе, так как совершать богослужения не имел права.
Но и в ссылке архиепископ вновь подвергся аресту.
В 1937 году в стране началась самая жестокая волна гонений на Церковь. Народным комиссаром внутренних дел СССР, Генеральным комиссаром Государственной безопасности Н. Ежовым подписан приказ № 00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и др. антисоветских элементов», к которым были отнесены также священнослужители и монашествующие. В приказе предписывалось приговорить к расстрелу или заключению на 10 лет в ГУЛАГ 259450 человек, давалась точная разнарядка всем краям и областям. Был составлен «расстрельный план» для всех тюрем. Жертвы для его выполнения отбирались по усмотрению её оперуполномоченных.
На допросах Н. Знамировский, как и прежде, вёл себя очень мужественно, категорически отрицая все обвинения. 24 марта 1939 года Верховным судом Коми АССР он снова осуждён на три года лишения свободы и направлен в Верхне-Човскую исправительно-трудовую колонию.
Племянница архиепископа монахиня Анна (Рогозина), получив разрешение на краткое свидание с владыкой в ИТК, не сразу узнала его среди арестованных: он был острижен наголо, сильно изменился. Работал, как и другие узники, на строительстве шоссейной дороги: носил песок, укладывал и утрамбовывал камни. Когда же заключенные узнали от монахини о его архиерейском сане, то с благоговением отметили, что и по его поведению было видно: это необыкновенный человек.
В июне 1941 года владыка Стефан получил освобождение. К этому времени ему исполнилось 62 года, здоровье было сильно подорвано многократными тюремными заключениями, ссылками, пребыванием в лагерях. Однако многолетний период гонений не сломил его, не поколебал веры - духом он по-прежнему бодр и мужественен.
Ровно два месяца пробыл архиерей на свободе: в августе его арестовали в шестой и последний раз по обвинению в проведении во время заключения в ИТК контрреволюционной агитации. На допросах свидетели показывали, что архиепископ Стефан «ежедневно устраивал около своей койки богомолебны… У заключённых преклонного возраста как духовное лицо пользовался большим авторитетом… В декабре 1940 года благословлял заключённых, уходивших в верхний барак. Перекрестил их и сказал: «Бог вас простит». Рассказывали и о том, что общался он с некоей верующей женщиной Пелагеей Александровной Потаповой: вел с ней «контрреволюционные разговоры», делился получаемыми по почте продуктами. Будучи уже в тюрьме, Пелагея Александровна говорила сокамернице: «Если что случится, я ни за что не выдам Знамировского, лучше я жизнь покончу, а его не выдам».
17 ноября 1941 года архиепископу Стефану и П.Потаповой вынесен приговор: высшая мера наказания. Владыка подал кассационную жалобу в Верховный суд СССР, Однако приговор остался в силе.
18 марта 1942 года в 01 час 10 мин ночи архиепископа Стефана расстреляли. В акте освидетельствования отмечено, что трупы «зарыты в землю в специально отведённом месте».
Место расстрела и вечного упокоения – кладбище Верхнее-Човской ИТК. Точное местонахождение могилы неизвестно. Так закончился жизненный путь архиепископа Стефана (в миру Николая Ивановича Знамировского, ирбитчанина по рождению), на котором ему пришлось «не розы снимать, а шиповник». Его архипастырская деятельность пришлась на самый тяжёлый период в жизни Русской Православной Церкви за всё время её существования. И потому мы, несомненно, должны сохранять о нём благодарную молитвенную память.
Дарья Степанова, старший научный сотрудник ИИЭМ
